Как я вылечила анорексию
Зависимость от чужого мнения и стремление соответствовать модельным стандартам 90-х еще никого не привели к счастью или хотя бы к славе, зато очень многих – в кабинет психотерапевта и на больничную койку. 20 умниц, вылечившихся от анорексии и булимии, поделились своими лайфхаками, которые помогли им перестать бороться с едой и если не полюбить, то хотя бы принять свое отражение в зеркале.
Перестать рассматривать моделей
«Я страдала от анорексии весь подростковый возраст и периодически возвращалась к отказу от еды, когда мне уже стукнуло 20. Что мне действительно помогло наконец почувствовать лучше – так это то, что я перестала покупать модные глянцевые журналы. С тех пор мне перестало казаться, что все женщины должны выглядеть вот так – очень худыми, с торчащими ключицами, с идеальными волосами и идеальной кожей. Я стала рассматривать живых женщин вокруг и поменяла оценку собственной внешности», — Акийо Кано
Научиться готовить
«Я начала смотреть кулинарное шоу Джейми Оливера «Голый повар» — и втянулась. Стала воспроизводить блюда у себя на кухне, готовить для всей семьи и сама пробовать все, что приготовлю. Еда для меня перестала быть врагом. Сейчас даже представить страшно, до какого истощения я могла бы дойти, если бы в моей жизни не появился Джейми со своими рецептами!» — Эмили Маршалл
Как я голодала во имя любви >>
Мечтать о будущем
«Выздороветь мне помогла мама – она день за днем убеждала меня, какой прекрасной может стать моя жизнь в будущем, если я вылечусь и перестану зависеть от еду. Конечно, когда ты болен анорексией, все эти доводы кажутся тебе ерундой. Но мама упорно продолжала описывать мне увлечения, которых я лишаю себя, потому что у меня не хватает сил – ныряние с аквалангом, курсы повышения квалификации, шопинг-тур в Лондон. А еще, описывала она, в один прекрасный день ты сможешь наконец полететь в Нью-Йорк – город, о котором я мечтала с детства!» — Лили Сойер
Составить свой «счастливый список»
«Каждый день моего выздоровления, когда я чувствовала, что готова сорваться и снова запретить себе есть – а таких дней было очень много – я брала блокнот и записывала вещи в своей жизни, за которые я благодарна и которые стоят того, чтобы жить и бороться с болезнью. Там были и важные пункты, и всякие пустяки вроде вечера комедий с моими сестрами в конце недели или свадебного платья, которое я когда-нибудь надену. Таких «счастливостей» в моей жизни набралось много листов – в минуты слабости я их перечитывала и снова убеждалась: оно того стоит!» — МакКензи
Совершенное несовершенство — нестандартная красота в объективах фотографов >>
Заботиться о домашнем питомце
«Так получилось, что когда я переживала самый тяжелый период своего нервного расстройства, мне пришлось взять под свою опеку больную немецкую овчарку Бадди. Бадди вырезали язык, когда он был еще щенком. Когда пес попал ко мне, он был тощим, нелюдимым, озлобленным. Я стала заботиться о нем, о его питании – и понемногу начала пересматривать собственное отношение к еде. Мне были нужны силы, чтобы помогать Бадди. Я стала есть и набирать вес, несмотря на все страхи перед едой. Физически мне было очень некомфортно, но морально я себя чувствовала лучше. Помогал и тот факт, что это было как будто нужно не мне – это было необходимо Бадди. Мы оба поправились, я сфокусировалась на том, чтобы выходить собаку и перестала как одержимая считать калории и выматывать себя тренировками. Сейчас все говорят, что я спасла Бадди, но на самом деле, мы спасли друг друга», — Сара
Поменять обстановку
«Чтобы вылечиться, пришлось покинуть свою «зону комфорта» — и пуститься навстречу приключениям. Прошлым летом я внезапно решила поехать в Италию учить язык. И это было, пожалуй, лучшим решением в моей жизни. В новой обстановке было намного легче отказаться от разрушительных привычек, вроде взвешивания по 100 раз на день. Я перестала так пристально контролировать каждую калорию, которую съедаю. Новое место и новые друзья заставили меня поменять отношение к жизни, к тому, что в ней действительно важно и заслуживает внимание. Теперь я концентрируюсь на том, где я и с кем, а не на еде, которую мне «нельзя», — и я счастлива», — Джулия
Увлечься йогой
«Когда мне исполнилось 25, я рассталась с бойфрендом, с которым была 4 года. Стала снова жить одна, чувствовала себя одинокой, несчастной, всеми покинутой – раньше это стало бы для меня идеальным поводом снова перестать есть. Я изо всех сил пыталась не сорваться снова в эту пропасть. И вот в одно утро, по совету знакомых, я решила попробовать йогу. Открыла ролик с упражнениями на Youtube – там была программа на 30 дней. Когда 30 дней прошли, я нашла школу йоги – и продолжила заниматься. Спустя пару месяцев постоянных занятий, я осознала, что вовсе не хочу морить себя голодом – у меня появилось уважение к своему телу, мне захотелось заботиться о нем, понимать его потребности. Этой зимой я сдам экзамены и стану сертифицированным инструктором по йоге. Тогда же планирую оставить работу в офисе, чтобы полностью посвятить себя тренировкам. Йога изменила меня, сделала сильным человеком – и физически, и ментально. И главное – теперь я довольна собой!» — Лорен Б.
Слезть с беговой дорожки и выйти на улицу
«Бег. Вместо того, чтобы потеть на дорожке в зале, где тебе высвечиваются сожженные калории, а взгляд упирается в мотивационный постер с суперстройной (на порядок стройнее тебя!) красоткой, я надела кроссовки и выбежала на улицу. Я почувствовала себя сильной и свободной», — Бэкка Уолл
Найти свой способ самовыражения
«Мне больше всего помогли, только не смейтесь, карандаши, альбомы и краски. Я редко рисую свое тело или вообще фигуры людей, мне просто нравится сам процесс – создания чего-то, что я могу контролировать. Я выбираю форму, выбираю цвета, все зависит только от моего выбора. Я могу выразить свои эмоции открыто, не боясь осуждения – я рисую не для кого-то, не на продажу, непрофессионально, дело не в результате, а в процессе. Что-то похожее происходит со мной и в танцевальной студии – я в черной мешковатой одежде, и совершенно неважно, какое у меня тело и насколько красивым получается танец, все дело – в самом движении», — ЭйДжей
Быть готовой к срывам
«Процесс лечения от нервной анорексии или булимии – не простой и не скорый. Очень часто это два шага вперед, шаг назад. Так что надо быть готовой к тому, что будут происходить срывы – ты снова будешь объедаться, пить слабительное и рвотное, запрещать себе есть и снова объедаться. Но даже если ты срываешься постоянно, не надо думать, что твой случай безнадежный. Я оступалась сотни раз, но продолжала ходить к психотерапевту. Рассказывала ему о срывах, мы вместе их разбирали, анализировали. Я приходила домой – и снова срывалась. Надо быть терпеливой и дать себе время. Если ты хочешь вылечиться – ты вылечишься и станешь здоровым человеком, пусть и не с первой же попытки», — Anonymous
Отказаться от цифр
«Что действовало на меня разрушающе – так это постоянный подсчет калорий. С точностью до единицы я знала, сколько калорий потребила и сколько сожгла за день. Я была просто параноиком, одержима этими подсчетами. Когда я приняла решение лечиться, они стали первым, от чего я отказалась. И это было самое правильной решение! По сей день я не считаю калории и не пользуюсь весами. Даже когда надо взвеситься – например, в кабинете врача – я просто не смотрю на табло. Цифры не имеют значения, важно только то, как я себя чувствую», — Anonymous
Сделать татуировку со смыслом
«Одной из моих «фишек» во время анорексии была надпись ручкой на запястье «fuerza» («сила» по-испански) – как напоминание, что я сильнее позывов к еде. Господи, какой ужас! Когда я начала терапию, я решила оставить привычку и надпись, только поменять ее смысл – теперь она значила, что я сильнее болезни, что я уверена в себе и не стану издеваться над своим организмом. Когда прошли первые пять месяцев с тех пор, как я в последний раз голодала или вызывала рвоту (самый долгий период за много лет) – я вытатуировала «свое» слово на боку, чтобы оно оставалось со мной как пожизненное напоминание. Разве я могу не быть сильной, когда «сила» набита у меня на ребрах?!» — Anonymous
Заставить замолчать голос в твоей голове
«В один прекрасный день, когда я, как обычно, ругала себя за то, какая я толстая, какой огромный размер одежды ношу, я громко сказала самой себе: «Отъе**сь!» Извините за грубость, но вот так отвечать болезни, которая поедает меня – неважно, про себя, вслух или в дневнике – стало моим первым шагом к выздоровлению. Я поняла, что я могу противостоять, могу измениться и могу заставить этого критика замолчать, даже если на это уйдет много времени», — Сара Лаццерони
Право быть собой без стыда и чувства вины — читайте интервью с руководительницей движения Бодипозитив в России >>
Стать актрисой
«Больше всего мне помогли курсы актерского мастерства. Сначала я пошла туда просто потому, что хотелось какое-то время побыть кем-то другим – быть собой было просто невыносимо. Вскоре я поняла, что когда я в театре, когда я играю или читаю по ролям, меня оставляют все эти навязчивые мысли о еде и собственном уродстве, с которыми я жила постоянно. У меня появилось занятие, которое понравилось мне настолько, что даже захотелось жить и выздороветь, чтобы не бросать его», — Хлое
Стать примером для подражания
«Я учитель. Это и сделало возможным мое выздоровление: я люблю свою работу, люблю своих учеников, я для них – ролевая модель, пример для подражания. Я постоянно напоминала себе, что 49 человек смотрят на меня, и их будущее зависит от того, какой посыл я им донесу. Я хотела, чтобы их всех ожидало только счастливое будущее», — Шэннон Бинкли
Стать лидером
«Я подписалась на роль вожатой в походе в горы с первокурсниками. Еще в процессе подготовки поняла, что мне придется топать много километров с тяжеленным рюкзаком на плечах, плюс нести ответственность за всю группу. Мне нужно было нормально питаться, чтобы хватило сил. В походе я осознала, насколько умный у нас организм, какие возможности мне дарит мое тело. Я стала относиться к нему с большим уважением за то, что оно может. И перестала ставить во главу угла то, как оно выглядит», — Кристина
Украшать свое тело
«Я страдала от булимии с 11 лет. Все вокруг – родные, друзья, бойфренды – уговаривали меня лечиться, но я никого не слушала. Я долгое время хотела проколоть пупок, но не решалась, потому что считала живот слишком толстым, фигуру далекой от совершенства, и вообще… Пока в один день я не сказала себе: «Если ты все еще недостаточно хороша для этого, то когда будешь достаточно хороша?» — и я вставила серьгу. Сам этот поступок – украсить свое тело – стал первым шагом на пути к тому, чтобы полюбить его. И чтобы начать лечиться от неприятия себя», — Anonymous
Подумать о будущем своих детей
«Я нашла несколько мемуаров людей, страдающих от расстройства пищевого поведения. И когда прочла их, меня поразило, что большинство начиналось фразами: «Помню, как моя мама жаловалась, что хочет быть стройнее» или «Помню, как моя мама перед зеркалом с отвращением шлепала себя по животу». Я поняла, что если не вылечусь, то и мои будущие дети могут страдать от тех же комплексов, страхов и болезней, что и я. Что они будут видеть себя такими, какой себя вижу я – недостаточно красивыми, недостаточно привлекательными, недостаточно хорошими для остальных. А я, конечно, хочу, чтобы мои дети выросли уверенными в себе людьми и гордились собой. Как научить их этому, если я сама себя ненавижу? Сама эта мысль не вылечила меня, но заставила обратиться за помощью к специалистам. И вот они уже действительно помогли», — Эллен Томсон
Стать мамой
«Меня спасла беременность. Я совсем не ожидала такого поворота событий, но с того момента, как узнала, что стану мамой, мои прежние проблемы уже перестали быть такими важными. Теперь я думала только о ребенке – выносить его, родить здоровым, быть и самой здоровой, сильной и счастливой, чтобы вырастить его, воспитать, быть рядом. Мой сын – свет в моей жизни и главная причина моего выздоровления», — Рут
Найти вдохновляющую песню
«Музыка стала для меня спасением, особенно одна песня. Каждый раз, когда мне хотелось разреветься, глядя в зеркало, или наглотаться слабительных после ужина, я включала Unpretty («Некрасивая») группы TLC. Потом я выписала строчки из припева, про то, что «ты можешь нарастить волосы, если они кажутся тебе недостаточно длинными, можешь скорректировать нос, если считаешь его неидеальным, можешь скупить весь косметический магазин, но пока ты не разберешься в себе и не начнешь себя ценить, так и останешься «жутко некрасивой». К цитате я добавила картинок и повесила на зеркало в ванной. Я смотрела на себя, читала, повторяла, как мантру – и через некоторое время почувствовала, что мне уже не так важно быть «достаточно красивой» для остальных», — Ханна
Подготовлено редакцией сайта «Апрель» по материалам BuzzFeed
Материалы по теме
История и актуальные тенденции русского боди-арта
Источник
От автора: Корреспондент «КП» болела анорексией дважды. В первый раз степень худобы почти гарантировала летальный исход. Сегодня она рассказывает о своем опыте, для того чтобы показать, что «миф о красоте» не стоит сломанной жизни.
Бесконечные подсчеты калорий в кружке чая без сахара в итоге обернулись госпитализацией, нашу героиню чудом удалось спасти. Но восстановление ее организма еще впереди
АНЖЕЛИКА ЗАУЭР
Родители отправили Анжелику, страдающую анорексией, учиться в Германию. Там она поняла, что люди больших размеров тоже могут ходить в шортах.Родители отправили Анжелику, страдающую анорексией, учиться в Германию. Там она поняла, что люди больших размеров тоже могут ходить в шортах.
Анорексия, смертельный бич XXI века, довела до больницы близняшек из Липецкой области. Сестры заигрались в модельный бизнес и потеряли контроль, в результате одна из них впала в кому. Местные медики не смогли оказать полноценную помощь, пациенток пришлось везти в Москву. К счастью, сейчас девочки чувствуют себя намного лучше. Но до здорового веса еще далеко. 14-летние школьницы похудели до 36 и 40 килограммов. Путь к долгому восстановлению еще впереди.
Корреспондент «КП» болела анорексией дважды. В первый раз степень худобы почти гарантировала летальный исход. Сегодня она рассказывает о своем опыте, для того чтобы показать, что «миф о красоте» не стоит сломанной жизни.
Хочу как в глянце
Школьные годы, десятый класс, мне шестнадцать. Перелистываю глянцевые журналы и понимаю, что я – не они. Не те тощие девушки, чьи тела, как я узнаю позже, вырисованы в фотошопе. Мой рост 166 см, вес – 55 кг. Я не страдаю ни от ожирения, ни от полноты. Но кричащие картинки говорят, что успех, внимание, красота, любовь и счастье есть только у худых. Пролистываю сотни картинок и не вижу ни одного «обычного» человека. Раз все самое интересное у худых, то что-то в моей голове переворачивается, и я перестаю есть.
Через месяц «яблочных» дней понимаю, что дальше не вынесу и начинаю серфить сеть, где ответ лежит на ладони. Оказывается те воздушные девочки, которыми я восхищаюсь, принимают допинг, смесь из аптечных препаратов, заглушающий голод. Не задумываюсь, бегу в аптеку, безо всякого рецепта мне продают сироп от кашля и кофеин. Вот так просто, никаких вопросов, бумажек, косых взглядов. Таблетку запиваю сиропом и голод как рукой снимает! Чудеса, думаю я и не подозреваю о последствиях… За день я могла выпить полбутылки препарата. Следующие два месяца химическая смесь будет замещать мне еду, и, как я узнаю потом, медленно разрушать мой мозг.
От обморока спасал бульонный кубик
Все, что было важно, потеряло ценность. Остались лишь кости. С тех пор, как мой вес упал ниже 43 кг, мир превратился в калькулятор калорий и вечную мерзлоту. Озноб убирала горячая ванна, спать приходилось в одежде, а еда все сильнее провоцировала страх. Не проходило ни минуты, чтобы я не думала о калориях. Сколько калорий в овощном супе, в одной ложке каши на воде, в половине яблока, в кружке чая без сахара? Если их лимит превышал отметку «300», я прекращала есть.
Через три месяца я не могла подняться по лестнице, мое сердце перестало работать правильно, органы опустились, а кожа стала мертвенно-бледной. Я падала в обморок на рынках и на проезжей части. В кармане всегда было противоядие – бульонный кубик. Если лизнуть соленое, головокружение временно проходило. Школу пришлось забросить, просто не было сил.
Через три месяца Анжелика выглядела вот так: органы опустились, а кожа стала мертвенно-бледной. Фото: Анжелика ЗАУЭР
«Таких дур у нас полно!»
Удивительно, но есть мне больше совсем не хотелось. Впрочем как и жить. Я больше не улыбалась, но и остановиться не могла. На рынке и в булочных, куда я приходила «понюхать» еду, мне дважды пытались отдать продукты бесплатно, так плохо я выглядела.
Мои родители били тревогу с самого начала похудения, но сделать ничего не могли. Сначала им мешала моя сила воли, затем – реальный страх перед едой. Всегда мягкий папа начал кричать, мама постоянно плакала, оба то и дело готовили что-нибудь особенно вкусное, покупали любимые сладости, разговаривали со мной, просили, впадали в отчаяние, ругались. Мама насильно водила меня по врачам в поликлинику, которые без труда находили проблемы с сердцем и на пальцах объясняли нужный размер порций. Но разве можно вылечить анорексию тем, чего так боишься – едой?
Когда отметка перевалила за 35 в минус, они начали обзванивать районные больницы. Но в маленьком провинциальном Новогороде советуют одно: «Таких дур тут полно. Мы не спасем. Везите в психушку». «Психушка» – звучит страшно. Мама связывается с реабилитационным центром для трудных подростков, и отец отвозит меня к психологу. Он общается и со мной, и с родителями. Там я узнаю, что у меня «депрессия», и что родители просто не знают, что делать. Ведь анорексию они оба видят впервые и очень напуганы. Я начинаю есть ради мамы, но после месяцев истощения маленький кусочек варенной курицы провоцирует обморок. И так я оказываюсь в изоляторе психологической клиники.
Точка невозврата
Таблетки сделали свое дело. Поэтому я до сих пор не могу читать паблики об анорексии, где подростки готовы идти на любые меры. Они еще не в курсе, что аптечные смеси в лучшем случае вызывают помутнение сознания, в худшем – сильнейшие галлюцинации вплоть до голосов в голове (а как еще может среагировать истощенный мозг на такое количество допинга?), и активно развивающееся ОКР, или обсессивно-компульсивное расстройство, навязчивые идеи.
Анорексики не понимают здоровых людей, не могут «съесть булочку», которую заботливо принесли родители, не могут принять свое тело, не могут видеть мир адекватно. Поэтому вылечить это самостоятельно невозможно. Следующие полгода я проведу на сильнейших нейролептиках, которые практически сделают из меня инвалида. От лекарств рука не держала ложку, мысли путались, походка была нечеткой, и все время хотелось спать. Врачи сказали, что это на всю жизнь. В больницу ко мне приходили учителя из школы, я даже успевала немного осваивать текущий материал.
К счастью, моя мать приняла решение прекратить медикаментозное лечение, прописанное известными и очень дорогими петербургскими психиатрами, которых вызывали ко мне в больницу. Она рискнула отправить меня учиться на несколько месяцев в Германию, где я, уже относительно поднабравшая вес с помощью тех самых лекарств, убивающих страх, которые все же нужны на первом этапе лечения, вдруг увидела, что люди больших размеров могут ходить в шортах, держаться за руки, смеяться и любить. Шаблон порвался. Как жаль, что в нашей прессе нет примеров «неидеального счастья». Всего лишь три месяца за границей сделают из меня другого человека – я вернусь домой в мини-юбке и с желанием жить, несмотря на здоровые 60 килограммов веса.
Потребность в душевном тепле
Но проходит три года. Мне 20, я строю планы на будущее и вновь начинаю ненавидеть свое тело. Глянцевые образы уже не важны, но где-то на подкорке осталась запись, что успех принадлежит только худым людям.
В этот раз я понимала, что вес 35 – критичный, а значит нужно держаться где-то на 40 кг. Целый год я методично отказывала себе в еде, аскезно питалась кашей, супом, бесконечными фруктами и овощами. Позднее этого оказалось мало – в ход снова пошли таблетки, теперь другие, но не менее страшные, напрочь отбивающие аппетит и изменяющие вкусовые рецепторы. Это были антидепрессанты, которые мне тоже без лишних вопросов продавали в аптеке, хотя на упаковке было написано – только по рецепту. Печенье стало напоминать по вкусу соленые огурцы, а хлеб – бумагу, с таким разнообразием не есть совсем не сложно. Новые лекарства провоцировали не только отсутствие аппетита, но и равнодушие к жизни, затуманенность сознания, безразличие к близким. Этот период не выдержали многие из моих друзей, оставившие меня, так как просто не могли видеть этого саморазрушения.
В моменты просветления я пыталась найти помощь, с родителями в то время не жила, мы снимали комнату с моим парнем. Я звонила на «горячую психологическую линию», где мне говорили: «Езжайте в Петербург, но там нужны деньги, если у вас такой возможности нет, то мы не знаем, как вам помочь». Все это ощущалось как бесконечная, тяжелая и мрачная безысходность.
Чтобы вернуться к нормальной жизни, петербурженке пришлось пройти через множество врачей и клиник.
Разрешилось все просто: я переехала жить к родителям, начала есть и на целый год ушла в изучение психологической литературы, просто чтобы понять то, что со мной происходит.
Пришлось понять, что анорексия – это и потребность в душевном тепле, и желание заявить о себе, и что зацикленность на костях не решает проблему. Ведь любят нас не за это. Не за торчащие ребра и впалые щеки, не за чудовищную силу воли, не за детский облик. Любят за другое, и очень важно это вовремя осознать.
А что сейчас
Сегодня мне 25, я живу в Петербурге, заканчиваю магистратуру и занимаюсь любимым делом. Я вешу 57 килограммов и не стесняюсь своего тела. Все, что было – болезненный, но важный опыт, из которого мне удалось выбраться живой и невредимой. К сожалению, это удается не всем. Каждый час в мире от расстройств пищевого поведения умирает один человек, и анорексики рискуют больше всего. Сегодня я выступаю за право быть собой, за необходимость любить, ценить и принимать себя. Я не поддерживаю разговоров о строгих диетах, осуждаю слишком строгую модельную индустрию и искренне радуюсь расцвету «бодипозитивного» движения.
КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА
Светлана Коротина, врач-психотерапевт: «Главное вовремя начать, забить тревогу и начать лечение»
– Я бы посоветовала сразу отвести ребенка на прием к психотерапевту. Первой задачей является именно диагностика, и только затем выбор вариантов лечения, которое может оказаться индивидуальным, сочетать медикаментозную и психотерапевтическую помощь. И ее можно получить даже в небольших городах. Как правило, там есть врачи, которые принимают в психиатрических больницах и диспансерах. Можно проконсультироваться на бесплатном приеме, спросить, есть ли у врача опыт лечения анорексии, и, если нет, узнать, где такую помощь оказывают.
Если после диагностики диагноз ограничивается только анорексией, то можно обращаться даже к консультациям по скайпу, к частным психологам и психотерапевтам. Можно приехать в крупные города. На моем опыте в Москву за помощью приезжали даже из других стран. В крупных городах все намного проще – нужно обратиться в специализированные институты питания, психологические центры, которые занимаются данным вопросом. Например, в НИИ питания РАМН, клинику неврозов им. З.П. Соловьева и другие места, где могут оказать как платную, так и бесплатную помощь. И очень важно обратиться своевременно, так как при анорексии могут иметь место атрофические изменения в органах и системах, которые могут оставить последствия на всю жизнь, так до конца и не восстановиться.
Текст данной публикации скопирован из Интернета или других открытых источников.
Источник
