Как вылечить дочь алкоголика

Этой публикацией, я решила открыть серию статей, посвященных взаимоотношениям детей и родителей с зависимостями. Постараюсь поделиться знаниями и мыслями, пришедшими в мою жизнь совсем недавно, почти в 30 лет, принесшими с собой сначала горечь, боль и даже злость, а за ними, как ни странно, — честность, облегчение и какое-никакое спокойствие. Я только в начале пути, но с твёрдой решимостью изменить предопределенный сценарий. Итак, ниже — мой дневник.

Столько себя помню, я всё время пыталась спасти отца от рюмки. «Спасти», такое странное слово, если вдуматься, оно означает «взять под полный контроль». Сделать так, чтобы уж точно ничего плохого больше не случилось… Но плохое продолжало случаться, из года в год, из месяца в месяц, из недели в неделю, а иногда даже изо дня в день. Оборачиваясь назад и осознавая, что из 28 лет своей жизни, я, как минимум, 20 прожила бок о бок с алкоголиком, начинаю ощущать тревожные мурашки по всему телу. Это страшно звучит, но на деле — обычная жизнь обычной «благополучной» семьи. Всего-лишь маленькое звено огромного и ветвистого генеалогического дерева.

Знания о созависимости пришли ко мне не так давно. Я обратилась к психологу совсем с другим запросом, там папа даже косвенно не фигурировал, зато фигурировали сложные отношения с мужчинами вообще, стремление контролировать собственного мужа, который (вот совпадение) никакому контролю по своей природе не поддаётся, депрессивные настроения и тревожность на фоне рождения младенца. Специалист сразу же поинтересовалась отношениями с отцом, я не раздумывая выпалила: «О, прекрасные отношения, полное взаимопонимание, правда он пьёт». «И давно?». «Да лет 20 точно, а началось то и пораньше может». После пары сеансов терапии выяснилось (я и правда до того момента не подозревала о настоящем положении вещей), что я — «спасительница» и вообще являю собой идеальное воплощение ролевой модели «Героя семьи». Ну, знаете, в малой группе, где есть алкоголик, все отношения выстраиваются вокруг его гипертрофированной фигуры. Домочадцы, будто марионетки, начинают двигаться в рамках заданного амплуа, кому что больше подходит. Есть «шуты», есть «невидимки» и «козлы отпущения», а есть «герои». Я, к сожалению, как раз из них. Почему к сожалению? Сейчас расскажу.

Когда я была совсем маленькой, мне досталось много папиной любви, не помню, чтобы он обнимал меня или целовал или даже говорил приятные слова, но он существовал со мной бок о бок, был рядом и физически и морально. Брал с собой на работу, в лес за грибами, на лыжах, катал на мотоцикле, купал меня, читал сказки на ночь, рассказывал миллион интересных историй о мире. Ему совершенно точно было тогда интересно со мной. Гораздо интереснее, чем маме. А потом папа начал пить и все эти радостные моменты, это чувство единения и «родственной души», найденной в собственном отце, заменились на тревогу и страх. Ощущение что вот-вот что-то случится присутствовало почти всегда, лишь изредко перемежаясь с благоприятными периодами ( летом вылазки в лес, жизнь на турбазе, зимой коньки и лыжи, какие-то поездки на море и в разные города всей семьёй). Постепенно мой детский ум подсказал выход из тревожной ловушки — можно же просто придумать, как всё исправить, ведь я самый близкий для него человек, меня то он должен послушать.

О том, как я в 7 лет стояла на морозе и заливаясь слезами просила папу пойти домой, а не в пивнушку, уже была целая статья. Помимо этого, я придумала писать ему письма, лет в 11 было первое, я положила двойной тетрадный лист, испещренный мелким аккуратным почерком в его рабочий портфель. Ответа не последовало, но листок, конечно же, из портфеля пропал. Я принялась писать с интервалом в несколько месяцев, в период, когда было особенно больно. Потом реже и реже. Мы никогда не разговаривали об этом, никогда я не слышала ни одного упоминания о том, читал ли он, размышлял ли над моими словами. Думаю, только самый черствый на свете человек мог выбрасывать такие послания или читать и продолжать в том же духе, там была моя душа, мои слёзы, обращения «милый папочка». Стыдно признаться, но последнее такое письмо я написала в 20 лет, будучи уже совсем взрослой, проживающей в другом городе студенткой, но все равно бесконечно-привязанной к этой отцовской фигуре. Я спасала его, выливая найденные в заначках бутылки, спасала, укладывая на диван в гостинной и укрывая храпящее тело тёплым пледом, спасала, плача и умоляя «ради нас всех» больше не пить. Но мой враг был слишком силён…

Сидя у психолога, я описывала идиллические картинки из детства, те крупицы приятных впечатлений, которые мой мозг тщательно холил и лелеял, ставя на самое видное место и старательно обходила отчаяние, страх и боль, сопровождавшие взрослеющую девочку каждый день. Их моё сознание засунуло в 33 коробки и задвинуло в самый дальний пыльный угол: «Не помню, значит не было!». Я, будто заведенная, твердила: «папа идеальный, папа идеальный, никакой боли нет, никакой боли нет». Но она была. И когда я все-таки решилась рассказать один маленький «отрицательный» случай, — старательно выстроенный розовый замок рухнул. Говорила о нашем рыжем коте, на котором папа срывал злость в пьяном виде. Нас не трогал, а кота просто зверски избивал. И я рыдала, висла у него на руках, прятала Рыжика у себя под одеялом… Неужели это всё и правда было, на регулярной основе? Да. И не только это.

Постепенно выяснилось, что такая жизнь (созависимая жизнь), накладывает отпечаток не только на детство, юность, это — не только «плохие воспоминания», которые лучше оставить в том тёмном углу и лишний раз не теребить. Быть ребенком алкоголика — это прописанная заранее судьба, незавидная, полная непонятно откуда взявшихся, но вполне-определенных проблем. Это работающий родовой сценарий.

Подошли к самому грустному. Мамин отец был алкоголиком, всю жизнь пил и бил бабушку, только к старости нрав подуспокоился и он стал просто тихим домашним пьяницей, а не дебоширом. Старшая бабушкина дочка (моя тётка) вышла замуж за работящего, рукастого и веселого, но уже пьющего парня. Через 5 лет этот парень превратился а запойного алкаша, а через 15 лет, с двумя детьми на руках, тётя поставила ультиматум — либо кодировка, либо развод. Ну вот вроде до сих пор живут. Периодически срывается он, но очень быстро снова начинает лечение. Хуже всего, что тётина дочка тоже выбрала в супруги мужчину с зависимостью, сейчас она в жестких абьюзивных отношениях.

Младшая бабушкина дочь (моя мама), вышла замуж за милого мальчика из интеллигентной семьи, который всего-то был душой любой компании и танцевал бальные танцы. Мальчик её боготворил, носил на руках, осыпал подарками, обещался «и в в горе и в радости». Через 5 лет стал пить регулярно, через 7 — махровая зависимость от спиртного. И ультиматумов никаких не было, он же «золотой человек с золотыми руками», всего-то и недостатков, что хронический алкоголизм. Трое детей. Двое из которых — девочки.

И вот теперь, проследив и рассмотрев с подачи психолога эти страшные закономерности, я анализирую всех мужчин, с которыми сводила судьба. Даже не так, я анализирую тех мужчин, к которым я испытывала влечение и глубокие чувства. Выделила 4 фигуры, куда, конечно же, входит и муж. На первый взгляд, — разные, из разных социальных и возрастных слоёв, но, как на подбор: необычные, роковые, с небольшими,но явными проблемами со здоровьем, какие-то непонятые обществом и даже сами себя не понимающие, рассуждающие о высоких материях и…предрасположенные к зависимостям. С ними можно было всласть играть в любимую игру тепло — холодно (и холодно обычно гораздо чаще)…

Продолжение в следующей публикации заметок…

Если статья Вас взволновала, буду рада пообщаться в комментариях, не забудьте поблагодарить автора лайком и подписаться на канал.