Как вылечить ребенка от компьютерных игр

Дести с зависимостью от компьютерных игр в России часто появляются во вполне благополучных семьях

Убить маму или папу, запретивших играть за компьютером из-за двойки, полученной в школе? Это не казуистический сюжет из американского ужастика, а случай, произошедший совсем недавно в Челябинской области. К сожалению, не единичный в нашей стране.

Секирой по монстру, топором — по матери

Трагедия, разыгравшаяся в поселке Тургояк Челябинской области 4 октября, в очередной раз заставила задуматься, каким же образом виртуальная реальность ломает психику детей и подростков, толкая на непоправимые, страшные поступки. Напомним, девятиклассник из вполне благополучной и даже состоятельной семьи зарезал свою мать и поранил отца за то, что они попытались ограничить его увлечение компьютерными играми и заставить лучше учиться. До восьмого класса парень был круглым отличником, но в девятом съехал на тройки. Это и стало предметом для конфликта с родителями. После домашней резни школьник собирался покончить с собой, но был задержан полицией.

В последние несколько лет наши СМИ неоднократно сообщали о происшествиях, камнем преткновения в которых становился компьютер.

Так, в 2010 году в Туапсе (Краснодарский край) 14-летний подросток сначала убил кувалдой спящего отца, а затем разбудил мать и потребовал вернуть отобранную клавиатуру. После этого отправился доигрывать в любимый квест Gothic на компьютере.

Спустя год еще один девятиклассник, но в Волгоградской области, убил мать за то, что та отказывалась немедленно оплатить ремонт вышедшего из строя компьютера. Ссылаясь на отсутствие денег, мама предложила сыну немного отдохнуть от игры, а заодно и подтянуть учебу, что вывело ребенка из себя. Несколько дней он уговаривал маму вернуть ему возможность играть в любимую «Золотую секиру», говорил, что не может без нее жить, но мама была непреклонна. Тогда, выбрав подходящий момент, парень взял топор и зарубил спящую мать.

Удовольствия много не бывает

Все это происходит во вполне благополучных семьях, а убийцы — не всегда двоечники с врожденным когнитивным расстройством. Психологи, с которыми мы обсудили это печальное явление, говорят, что на крайне отчаянный шаг подростков толкает иллюзия, будто, отлучая их от компьютера, родители лишают их жизнь всякого смысла. Под смыслом же подразумевается удовольствие, компенсирующее негативные эмоции.

Сам по себе труд и радость от полученного результата этого труда еще не может быть стимулом для незрелой психики. Наградой за него должно быть какое-то удовольствие, причем не обязательно легкодоступное — а его, как известно, много не бывает. Если компьютерная игра — это единственно доступный для подростка источник удовольствия, то потеря доступа к нему сравнима чуть ли не с угрозой для самой жизни.

Уход в зависимость — будь то алкоголь, наркотики или игромания — это результат утраты связей, дающих чувство защищенности, радость общения, доверие, общность интересов. А также нехватка навыков, позволяющих получать радость другими способами: в общении, путешествиях, творчестве, экстремальных видах спорта.

Если до начала компьютерной эры молодежь манили дельтапланеризм, верховая езда, дайвинг, мотоспорт и много других увлекательных занятий, то теперь, в сравнении с цифровыми технологиями развлечений, доступными всем желающим не выходя из дома, это архаизм, еще и требующий затрат.

Уличные приключения сменились виртуальными

Психологи считают, что неблагополучную уличную среду — с асоциальным поведением, ранним употреблением алкоголя и наркотиков — современным детям и подросткам отчасти заменил виртуальный игровой мир. Это создает иллюзию прежде всего для родителей таких детей: ребенок дома, весь день сидит за компьютером, значит, волноваться не о чем.

«В этом — сложность для родителей распознать тревожный сигнал, — комментирует в беседе с корреспондентом Федерального агентства новостей Ольга Румянцева, психолог и специалист благотворительного фонда «Культура детства». — Когда ребенок приходит домой пьяным, этого нельзя не заметить. Заинтересованный в судьбе ребенка родитель забьет тревогу. А тут никаких раздражителей для взрослых — сидит и сидит…».

Последствия ухода в виртуальный мир сказываются в виде отставания в учебе, утрате социальных связей, которые в подростковом возрасте и так претерпевают высокое напряжение: меняются интересы, растет круг новых знакомых. Подросток сталкивается с первыми трудностями и неудачами, с отсутствием понимания друзей и близких, школьных учителей, вступает в первые конфликты, пытаясь отстоять свою правоту. Но ему не хватает еще навыков поведения, знаний, иногда — поддержки. В такие моменты так хочется плюнуть на все это и спрятаться «в домике» — в своем микромире с привычными удовольствиям, доступными с детства, например с любимой компьютерной игрой.

Возможно, впрочем, это уже не та игра, в которую он играл в семь или десять лет. В ней уже не червячков ловят или города строят, в ней гремят танковые сражения, или всё еще круче — игроки «мочат» друг друга из гранатометов и лазерных пушек в мрачных лабиринтах мертвых городов… Зато игра дает шанс победить и десять жизней в придачу. За поражением всегда приходит победа. А еще здесь круглые сутки ждут его включения далекие сетевые «друзья», у которых тоже нет друзей в школе и во дворе, потому что без компьютера и сетевой стрелялки с ними просто нечего делать…

В общем, в отличие от жизни реальной, здесь всегда все ясно, предсказуемо и рано или поздно все закончится хорошо, несмотря на энное количество «замоченных» партнеров по игре и собственных смертей.

Когда жизнь — это игра. Или шоколадка…

Склонность к убийству или суициду не связана с определенной формой зависимости или с сюжетом игры, в которую «рубится» игроман. «Известен случай, когда бабушка, зависимая от шоколада, убила двоих своих внуков за то, что они отыскивали ее заначки и делали невозможным своевременное получение порции вожделенного шоколада», — рассказала Румянцева. Зависимость имеет, в том числе, химическую основу, которая часто перевешивает самое крепкое воспитание.

Игра или другой объект зависимости стимулирует выработку медиаторов удовольствия в мозгу, которые без этого занятия не вырабатываются. «Ребенок не в состоянии контролировать этот процесс или хотя бы осознавать его», — пояснила психолог.

Игра, алкоголь, наркотик входят в гомеостаз, придавая собственному внутреннему миру мнимую устойчивость, которую он немедленно начинает терять в случае устранения этого фактора. Его замещение должно проводиться постепенно, исподволь, не вместо, а параллельно с ним, считают психологи.

Мировосприятие зависимого человека становится другим — иллюзорным, в котором игра, шоколад, алкоголь или наркотик становятся основой жизни. Убить человека, пошатнувшего эту основу, кажется нормальным, отметила психолог, специалист благотворительного фонда «Культура детства» Татьяна Шульц. Даже в благополучной, но эмоционально бедной семье, где родители редко становились для ребенка источником положительных эмоций, любви и поддержки, может вырасти человек, склонный к зависимым формам поведения.

Зависимость возникает тогда, когда человек в процессе взросления получает какую-то потребность, которую он не может удовлетворить. Это может быть результат психотравмы или неразрешенный кризис, расстройство адаптации в новой среде или в новом качестве. Тогда все нереализованные потребности сублимируются в занятии, дающим утешение — будь то игра, употребление алкоголя или наркотиков. Уход в виртуальный мир становится спасением от вызовов жестокой реальности. Но личность при этом разрушается: все социальные потребности человека сводятся к одной — к потребности в игре или иной мании, и человек полностью выключается из социума.

Если из-под этой единственной, всеобъемлющей потребности удается «откопать» какую-то здоровую мотивирующую потребность, это дает шанс на выздоровление, считает Татьяна Шульц: «Шанс вырваться из зависимости, как правило, лежит на самом дне, когда зависимость приводит к тяжелым последствиям».

Книга может заменить игру

К сожалению, работать с одним лишь девиантным ребенком смысла нет: его отклонения — результат замены позитивных, здоровых связей с внешним миром на деструктивные, вредные и опасные, но безальтернативные в его понимании. Поэтому работать психологам приходится с целой средой такого ребенка — родителями, друзьями, учителями. В конечном счете, речь идет о смене среды и интересов.

Одним из ресурсов, как ни странно, может оказаться книга. Почему странно? Потому, что большинство игроманов отличает равнодушие к литературе. Для них не книга, но игра — учебник жизни. Если еще лет 20 назад, заспорив с кем-то, мы ссылались на произведения известных авторов, то нынешний игроман апеллирует к «похожим ситуациям в игре». Мем «учился ездить в GTA» для него не шутка.

По наблюдениям Ольги Румянцевой, трудные дети, которые все-таки читают книги и черпают свои представления о жизни не только из личного опыта, обычно не доходят до «точки невозврата», их жизнь еще может сложиться благополучно.

«Таких детей интересует не классика, а истории про таких же, как они сами, из которых можно что-то почерпнуть для собственной пользы, — рассказывает психолог. — Не всем детям родители читали книжки, сейчас это скорее редкость. И в семьях, в основном, к чтению относятся как к атрибуту приличной, образованной семьи, нежели как к источнику радости и удовольствия. Детям с детства вбивается в сознание установка, что они ДОЛЖНЫ читать».

По наблюдениям психолога, интерес к классической литературе у детей отбивают ошибки преподавания. Детям не интересно, «что хотел сказать автор такой-то фразой». Им интересно высказать свое собственное мнение о героях, пофантазировать, как бы они поступили на их месте, или как автор, родившись в простой небогатой семье, стал известным на весь мир писателем или поэтом.

«А вот в школе для трудновоспитуемых, когда мы привезли им книжки с историями про таких же, как они, ребят, попавших в уголовные истории, нам сказали, что это не интересно — они и так это все видели, знают на собственном опыте. Им бы что-нибудь про любовь, — улыбается Ольга. — А ребятам в колонии интересно читать о приключениях».

Удариться о дно, чтобы подняться наверх?

Может ли игроман «перерасти» свою зависимость от компьютерной игры с вступлением во взрослую жизнь — поступлением в институт, приходом любви, получением интересной, ответственной работы? Может, но как только он столкнется с первыми, на его взгляд, непреодолимыми трудностями, произойдет возврат к привычному и легкодоступному способу самоутешения.

«Любой стресс может вызвать возврат к зависимости, — отмечает Татьяна Шульц. — В ситуации стресса это будет как возвращение в родной дом. Игра чем опасна — ее не надо искать, доставать, ты просто пришел домой, уткнулся в свой компьютер и все, «чик-трак, я в домике». Даже платить не надо, как за алкоголь или наркотик. В отличие от них, эта зависимость социально одобряемая. Человек, сидящий за компьютером в игре, просто выключен из реальной жизни. Он не шатается пьяным, не изменяет жене, он все время дома».

До тех пор пока человек не начинает сам тяготиться своей зависимостью, бороться с ней бесполезно. Это все равно что предложить человеку отказаться от своего счастья. Но рано или поздно игроман начинает морально страдать, даже ненадолго выключаясь из сетевой игры, он начинает тревожиться: что там происходит без него? Побоку учеба, сон, прогулки. Проблемой становится любой отрыв от компьютера. Требуются деньги для усиления своего статуса в игре. А как их заработать, не выходя из игры? Нарастает психоз, когнитивный диссонанс. Игра, еще недавно бывшая источником удовольствия, превращается в источник тревоги. Но и бросить ее никак нельзя — без игры ведь как без «домика»…

«Вот на этой стадии и происходят подобные убийства, — заключает Румянцева. — Потому что игроману становится реально плохо. Игра нужна уже не для кайфа, а для поддержания нормального, сносного психологического состояния. Запрещать и стыдить ребенка в этой стадии — значит, лишь усиливать его страдания еще больше, становиться для него источником страдания».

«В 90% случаев аргументы родителей лишь загоняют ребенка вглубь его зависимости», — считает Татьяна Шульц.

Первым шагом в борьбе с манией становится признание своего бессилия перед ней. С него начинается 12-шаговая программа духовного роста. Она широко практикуется на западе в форме групп анонимных алкоголиков (наркоманов, игроманов). Такие группы есть и в России, они создаются как на общественных началах, так и при медицинских и наркологических центрах. Суть в том, что зависимые люди объединяют свои усилия на пути к общей цели — избавиться от вредной зависимости. Для ребенка или подростка группой поддержки должны стать его родители (однако без помощи специалистов они скорее всего не смогут ничего сделать).

Бедные, но позитивные: какой пример заразителен

Главная задача родителей зависимого ребенка, да и любого ребенка вообще, — научить его чувствовать свои истинные потребности, нереализованность которых компенсируется уходом в игру. Но часто родители находятся в созависимых отношениях с ребенком — то есть в тех отношениях, которые лишь вгоняют ребенка в эту зависимость, считает Румянцева:

«Они все время задаются вопросом: что еще я могу сделать, чтобы отучить ребенка от компьютера? Вместо того чтобы задаться вопросом про свои собственные потребности: «А чего бы мне самому хотелось в отношениях с ним? А от чего я сам получаю удовольствие?» И вот они берут этого ребенка и нехотя, лишь бы оторвать его от компьютера, идут с ним в парк, на аттракционы. Ни ему, ни им самим этого не надо! И как можно переключить ребенка на занятие, которое не интересно им самим? Другое дело, когда родители сами чем-то искренне интересуются, например велосипедными прогулками, — тогда у них есть шанс вовлечь в это занятие и своих детей».

Ребенку нужны не хорошие, а счастливые родители, только тогда их жизнь может стать примером для ребенка, считает Шульц: «Важно не то, что имеют или чего добились родители, порядок в доме или всё вверх дном. Важно, как они себя при этом ощущают: легкость, радость, свобода, уверенность, оптимизм, близость в семье могут быть стимулом, чтобы жить, как они».

Ребенку неважно, сколько зарабатывают его родители, какой марки у них автомобиль, есть ли золотые сережки у мамы, полная семья или нет. Для него, по мнению психологов, важно, счастливы ли они, или, по крайней мере, довольны ли своей жизнью. Иначе кто сможет научить его, как стать счастливым?

Ребенок должен чувствовать, что за решением проблем можно обратиться к родителям, а не убежать от них в игру. Но какой смысл подходить со своими вопросами к замученной на двух работах унылой маме или к злому на весь мир папе, который и сам-то не вылазит из своего ноутбука до глубокой ночи?

Исповедь игромана

Максиму 17 лет. Он заканчивает обычную московскую школу и является типичным представителем компьютерозависимой молодежи. В день может потратить на игру до 10 часов, но не менее пяти. Он не собирается убивать родителей, а они, в свою очередь, не запрещают ему играть, потому что, мол, это бессмысленно: все равно за этим не уследить, находясь весь день на работе. Но однажды в разговоре с мамой он признался, что если не будет играть, то не сможет справиться с депрессией, в которую его вгоняет «школьный дебилизм» и необходимость готовиться к ЕГЭ. После беседы с психологами мы задали несколько вопросов и ему.

— Максим, почему ты так много времени проводишь за игрой? Что так притягивает тебя к этому занятию?

— Игры освобождают мозг от различной тяжелой информации, позволяют отвлечься от одних вещей, например от учебы, обязанностей по дому, и переключиться на другие, более приятные и интересные задачи. Они в какой-то степени тоже тренируют мозг, когда многое зависит от сложности и отведенного на решение времени. Почти всегда приходится принимать решение быстро: обстоятельства в игре меняются мгновенно. Это адреналин и чувство удовлетворения от успешного решения задачи. Сетевые игры хороши своей нелинейностью. Я никогда заранее наверняка не знаю, как тот или иной игрок будет себя вести. Все игроки разные, и всегда интересно, как будет действовать твой союзник или враг, и эта интрига меня привлекает.

— В какие игры ты играешь и почему?

— В Team Fortress-2 — это сетевая игра, играю ради расслабления, PayDay-2 — это кооперативная игра, играю только с друзьями, регулярно, но не часто. Brutal DooM — самый натуральный шутер с редкими элементами загадок, играю нечасто. Она позволяет вывести весь гнев из себя, выместить злость на виртуального врага-монстра. Там много крови, расчлененки в грубом виде, взрывов и качественной металлической музыки. В последнее время играю реже, так как поводов для гнева нет. Положительные эмоции дает трилогия Mass Effect — просто шедевральная игра! Красивая, с очень интересным сюжетом, развитие которого зависит от самого игрока. Аналогично — Fallout-3, серия GTA, начиная с третьей части и заканчивая пятой, — это открытый мир, возможность делать всякую фигню, которую не сделаешь в жизни, чтобы просто посмеяться. Эти игры очень красивые, доставляют большое эстетическое удовольствие.

— Что тебя интересует кроме игр?

— Меня интересует тема бизнеса и предпринимательства, движение цен на определенные товары. Еще оружие, космос, астрономия и наука в целом, программирование. Люблю читать статьи «Науки и техники» по подписке ВКонтакте.

— А художественную литературу читаешь?

— Нет, считаю это пустой тратой времени, не нахожу в ней ничего для себя нужного…

— Что доставляет тебе удовольствие?

— Еда, сон, общение с друзьями. Люблю ходить в тренажерный зал. Люблю состояние после хорошей тренировки. Музыку люблю (рок, металл). Иногда — наводить в своей комнате порядок: такой, как я хочу, что-то модернизировать в ней, в компьютере.

— К курению, алкоголю, наркотикам как относишься?

— Резко отрицательно. Никогда ничего этого не пробовал и не собираюсь.

— Что ты чувствуешь, когда тебе запрещают играть за компьютером?

— В разное время по-разному. В целом, я чувствую негодование. Такой запрет не позволяет мне просто спокойно от всего отдохнуть. Но зато открывает возможности заняться чем-то другим, порешать какие-то накопившиеся проблемы, отложенные дела. Нет, не уроки поделать. Это я буду откладывать до последнего…